Владимир Федорович Сорокин

(Медаль «за оборону Ленинграда»)

В великий праздник — День Победы, мой дедушка всегда доставал свои боевые награды и надевал их на грудь. Среди них нет одной, которая затерялась во время пожара в доме. Но эта награда — медаль «За оборону Ленинграда», была деду очень дорога. Это первая его награда, венчающая собой его первый бой, его боевое крещение.

Ах, какие ребята

За тебя, Ленинград,

Встали грудью когда-то

И вокруг тебя спят.

Жестокие бои с гитлеровскими захватчиками развернулись в пятидесяти километрах от Ленинграда, на подступах к Ораниенбауму в сентябре — октябре 1941 года. В этих боях принимали участие и бойцы отдельного морского курсантского батальона Военно-морского училища. «... Если бы не эти батальоны и не артиллерийский огонь флота — Ораниенбаум не устоял бы, и кто знает, как сложилась бы обстановка для Кронштадта и всей обороны Ленинграда», — писал позднее адмирал В.Ф. Трибуц.

О стойкости и героизме своих товарищей мне рассказывал мой дедушка, Владимир Федорович Сорокин — участник этих событий, инвалид В.О.В. 

Отдельный морской курсантский батальон был одной из многих частей морской пехоты, защищавших Ленинград. Курсанты были вооружены винтовками и гранатами. Автомат был только у командира батальона. Пулеметы, изъятые из учебных кабинетов, не всегда срабатывали в бою. Год учили курсантов морским наукам и немного сухопутной тактике. У них не было боевого опыта, но была безграничная преданность и любовь к Родине, огромная ненависть к фашистам и приказ — стоять насмерть, ни шагу назад. Они были готовы к сражению. У деревни Туюзи морские пехотинцы вместе с армейцами задержали отборные части вермахта — «героев взятия Парижа и штурма Любавы» (так величали себя солдаты и офицеры 291-й немецкой дивизии). Отсюда враги двигались только назад. Но это будет потом...

Перед грозой.

В марте 1941 года в Выборге, где базировалось ВМХУ, было по-зимнему холодно. Мой дедушка, как и все курсанты первого курса, сдавал экзамены. Позади был год нелегкого и упорного труда. За этот год курсанты не только освоили азы военных наук, но и смогли побороть в себе «гражданские» привычки, научились ходить в строю, подавать команды, нести дежурство и т.д. Экзамены все сдали успешно.

За экзаменами не заметили, как началась весна. Вместо шинелей курсантам выдали бушлаты и объявили о предстоящем отъезде на морскую практику — на Черное море. Учебный корабль «НЕВА» ожидал их в Одессе. Для многих курсантов в Одессе была первая встреча с морем (Выборгский залив не в счет). А сколько мечтали, передумали и переговорили они о море!

И вот уже практика позади. Здесь курсанты впервые столкнулись с морской стихией, многому научились у старших, опытных моряков. Штормовые походы, ночные вахты, шлюпки — вся корабельная жизнь прибавила курсантам силы, была хорошей проверкой выносливости и характера.

До отъезда в Выборг курсантам удалось посетить Одесский театр оперы и балета. В те дни шла опера «Иван Сусанин». Мой дед раньше ни разу не был в опере, и многое ему было в диковинку. Но патриотическая тема оперы была так близка и понятна. Ведь с детства были привиты любовь к Родине и ненависть к иноземным захватчикам. Он всегда с большим волнением вспоминал тот спектакль.

Практиканты покидали «НЕВУ». В красивом строю с песней шли курсанты, печатая шаг по причалам порта. В порту находились иностранные пароходы, в том числе германские (они стояли под погрузкой пшеницы). Немцы, выйдя на палубу, долго провожали курсантов любопытными взглядами. «А мы идем радостные и счастливые — вспоминает дедушка, — грудь вперед, гордые за себя и своих товарищей, на которых всегда можно положиться».

Война началась.

22 июня, воскресенье. Теплое летнее утро. Курсанты готовили палаточный лагерь для приема нового набора. Время подходило к полудню. И вдруг приказ: «Оставить работу! Построиться в училищном дворе!» Затаив дыхание и сжав кулаки, с ненавистью к фашистским захватчикам слушали курсанты заявление Советского правительства о начале войны. Внушительно и призывно прозвучали его последние слова: «Наше дело правое. Враг будет разбит! Победа будет за нами!»

Прошли считанные минуты — курсантов не узнать. В строю стояли повзрослевшие воины с суровыми лицами и слушали приказ начальника училища о переходе на военное положение.

С каждым днем становилось тревожнее — сводки фронтов были неутешительными. Над Родиной нависла смертельная опасность.

Война внесла в курсантский распорядок свои изменения. Кроме обычных занятий тренировались в стрельбе из пулемета, винтовок, метании гранат. Курсанты испытывали тревогу за судьбу Родины, и каждый из них был готов выступить на ее защиту.

Враг все ближе подходил к Ленинграду. В конце августа ВМХУ переехало в город на Неве, в здание Адмиралтейства. Командование Ленинградского гарнизона поставило училищу задачи: осуществлять противовоздушную оборону Адмиралтейства и вести патрульную службу в прилегающем к нему районе.

Многие курсанты (в том числе и мой дедушка) просили отправить их на фронт, но получали отказ. И, наконец, 1 сентября был издан приказ о сформировании из второкурсников стрелкового батальона и отправки его на защиту Ораниенбаума. Каждый из курсантов понимал, что, закрыв врагу дорогу на Ораниенбаум, они на своем рубеже защищают Кронштадт, а значит и Ленинград.

Прошло 12 дней с тех пор, как курсанты покинули Ленинград. Осень все больше вступала в свои права, зачастили дожди. Утром начинались заморозки. В окопах было сыро и холодно. Одежда почти не просыхала. Костры жечь запрещалось — враг рядом. Чтобы как-то поддержать бойцов, командир батальона разрешил повзводно искупаться в «черных банях» в деревне Большие Илики.

В старом русском флоте был обычай: перед боем помыться в бане и надеть чистое белье. В тот день никто из курсантов не знал, что действует по старой флотской традиции.

Батальон наступает ночью

Враг остановлен!

23 сентября курсантский батальон был переведен в резерв 8-й армии. Командующий армией понимал, что необходимо любой ценой остановить врага, только в этом он видел спасение Ленинграда.

Морской курсантский батальон получил приказ выступить навстречу гитлеровцам и остановить их продвижение на Ораниенбаумском направлении. Решено было атаковать деревню Туюзи.

Вечером курсанты двинулись к Туюзи через лес. Деревья пламенели легким багрянцем в лучах заходящего солнца. Курсанты шли, не ведая страха, как будто это было учение. Однако уже через десять минут враг обнаружил их и открыл артиллерийский огонь. Вскоре, когда к вражеской артиллерии присоединилась авиация, по цепи бойцов передали: «Отходить на исходные позиции». Повсюду рвались мины и снаряды. Сверху поливали свинцом самолеты. Каждый понимал свою беспомощность и стремился быстрее выйти из этого ада. Это удалось далеко не всем. За одну ночь курсанты недосчитались многих товарищей.

25 сентября перед батальоном была поставлена новая задача,- отбить у противника развилку дорог, соединяющую Гостилицкое шоссе с Ораниенбаумом.

Под шквалом артиллерийского и минометного огня, проявляя мужество и бесстрашие, курсанты смелым и решительным броском выбили врага с занятых позиций. С криками «Ура!» они ринулись на врага. Фашисты не ожидали стремительной контратаки, дрогнули и повернули вспять.

Батальон курсантов разбил планы врага по наступлению на Ораниенбаум.

День 25 сентября принес батальону успех, но дорогой ценой — многие курсанты получили серьезные ранения, а 51 курсант остались на поле боя.

Несмотря на большие потери, батальон свою основную задачу — «активными действиями сковать противника и не допустить его к Ораниенбауму» — выполнил. Его отозвали в Ленинград после того, когда фронт стабилизировался и непосредственная угроза захвата Ораниенбаума отпала.

Новые испытания.

В бою за развилку дорог был ранен мой дедушка Сорокин В.Ф.

В перестрелке с фашистами он получил слепое пулевое ранение в ногу. Было трудно передвигаться и он, отставая от товарищей, отошел вглубь леса.

Стало темнеть. Перестрелка прекратилась, и в лесу стало тихо. Опираясь на винтовку, едва двигаясь, он почти всю ночь проблуждал в незнакомом лесу, прислушиваясь к звукам, чтобы случайно не выйти в расположение немцев. Совсем случайно он вышел в какую-то воинскую часть, откуда был отправлен в полевой госпиталь. Из госпиталя через Финский залив на теплоходе под обстрелом противника он был направлен в Ленинград, вновь вернулся в свое родное училище. Здесь в лазарете училища пережил тяжкую блокадную зиму.

Только в марте 1942 года его, сильно истощенного, по «дороге жизни» доставили на большую землю. В Москве, куда было эвакуировано училище, ему удалось закончить его и получить звание офицера.

Затем был 2-й Белорусский фронт и вновь ранение с уже более серьезными последствиями — ампутацией ноги. И за пять месяцев до Победы в декабре 1944 года, мой дедушка был отправлен в тыл.

В памяти навечно!

Здесь морской батальон, Ленинград защищая,

Стал могучей стеною на вражьем пути

И фашисты, отборные силы бросая,

Не сумели сквозь цепи курсантов пройти.

Память о защитниках Ленинграда бережно хранят и ленинградцы, и весь наш народ. На выжженной боями ленинградской земле, на рубежах, где осенью 1941 года был остановлен враг, теперь зеленеют рощи и сады. Среди них памятные знаки. Есть там памятник и боевым друзьям моего деда — «Якорь». Он установлен на десятом километре шоссе Петродворец-Гостилицы.

На стеле золотом высечена медаль «За оборону Ленинграда» и слова: «На этом рубеже осенью 1941 года в составе войск восьмой армии вели ожесточенные бои и сдерживали яростные атаки противника, рвавшегося к Ленинграду, курсанты и офицеры ВМКУ ВМФ.

Смелостью храбрых пали … (Далее написаны фамилии 51 курсанта и офицера).

Вечная слава героям, павшим в боях за свободу Родины! Боевые друзья — однополчане».

До сих пор в День Победы и в день снятия блокады Ленинграда — у памятника встречаются боевые друзья и родственники погибших. До последнего момента, при любой возможности, ездил на встречу с товарищами и мой дед. Теперь, когда его нет, я тоже хочу побывать у этого памятника, побродить по перелескам, где воевал дед, и в День Победы навестить город, где он учился и пережил блокаду.